Петров

ДЕРЕВЯННЫЕ ЛОШАДКИ
большое дадаистское действо в 3-х суаре

Действующие лица

Александр Исаевич Солженицын, писатель, истинный патриот России и националист в цивилизованном смысле этого слова.

Владимир Ильич Ленин. Появляются в случайном порядке, иногда по нескольку сразу, иногда не появляются вовсе:
(H. Ленин), Б., Б. Б., Б. В. Куприанов, Б. Г., Б. Ж., Б. К., Базиль, Большевик, В., В. И — ин, В. И., В. И. Ивановский, В. Ил., В. Ильин, В. Ленин, В. Ф., В. Фр., В. Фрей, Вильям Фрей, Вл., Вл. Ил., Вл. Ильин, Вл. Ильин (Ленин), Вл. Ленин, Влад. Ильин, Г. Пр., Д., Джон Φрей, Дядя, Дядя Водя, -е-, И., И. В., Ив. Петров, Иван Иванович, Иван , Ильин, Иванов, Ильич, Иордан Йорданов, И-чин-ли, К — в, К — пов, К. Τ — ин, К. Иванов, К. О., К. П., К. С — ий, К. Т — н, К. Т., К. Тулин, К. Ф., Кар — ов, Карич, Карпов, Константин Петрович, Кубышкин, Л., Ленин, Ленин (В. Ульянов), М., М. H., М. M., М. Б., М. П., М. Ш., Мейер, Мирянин, Н — к, Н — ков, Н Константинов, Н., Н. …, Н. K., Н. Б., Н. К — въ, Н. К — ов, Н. Л — н, Н. Л — ъ, Н. Л., Н. Ленивцын, Н. Ленин, Н. Ленин (В. И. Ульянов), Н. Ленин (В. Ульянов), Н. Ленин (Вл. Ульянов), Н. Ленинъ, Н. Н., Нe-либеральный скептик, Наблюдатель, Не-депутат, Николай Петрович, П., П. Осипов, П. П., П. Пирючев, Петербуржец, Петров, Посторонний, Постоянный читатель «Правды», Почти примиренец, Правдист, Р. С., Р. Силин, Русский коммунист, С., С…, Синьор Дринь-дринь, Сотрудник «Пути Правды», Ст., Старик, Старик и К°, Статистик, Т — ин, Т., Т. X., Т. П., Тяпкин-Ляпкин, Ул., Ф., Ф. Л — ко, Ф. П., Ф. Ф., Ф. Ф. Ивановский, Фρ., Федор Петрович, Фрей, Читатель, Читатель «Правды» и «Луча», Чхеидзе., ъ., Якоб Рихтер д-р прав, A. Linitsch Un communiste Russe, I. Petroff, Iljin, Jacob Richter, Jacob Richter. LLD., Lenin, Lenin (W. Oulianoff), Lenin (Wl. Uljanow), Lénine, N., N. L., N. Lénin, N. Lénin (Vl. Oulianoff), N. Lenin (Wl. Ulianow), N. Lenins, N. Linitsch, Petroff, NN, Russischer Kommunist, V. I. Lénine, V. L., W., W. I., W. L., W. Lénine, Wl., U.

Дадаисты со словами и без:
Ханс Арп, Хуго Балль, Марсель Дюшан, Франсиса Пикабиа, Сюзанн Перроттеи, Софи Тойбер, Тристан Тцара, Эмми Хеннингс, Рихард Хюльзенбек, Курт Швиттерс, Георг Янко, Марсель Янко и др.

Остальные (список прилагается).

Пролог в Берне

16 (29) января 1916 года. Берн, Швейцария. Доннербюльвег, 33.
В комнате только Ленин. Стук в дверь.

Ленин. Да-да! Войдите!

Входит Крупская.

Крупская. Херр Мейер, только что пришло письмо от болгарина Соломона Гольдштейна из Цюриха.

Мейер. Шифр или химия?

Крупская. Раз дата подчеркнута, — значит, химия.

Н. Ленин. Читай скорее!

Крупская. «Кабаре Вольтер. Под таким названием учреждено общество молодых художников и литераторов, цель которых — основать центр развлекательных мероприятий. Кабаре должно работать как сборный пункт, чтобы в ходе ежедневных встреч в нем проводились музыкальные исполнения и декламировались иные доклады художественной публики, присутствующей в качестве гостей, а художественная молодежь Цюриха приглашается к участию, лично и своими предложениями, без оглядки на то или иное определенное направление в искусстве».

Старик. Хотя мы не «художественная молодежь», а «нехудожественные старики», это чрезвычайно важно! «Без оглядки» — сильно сказано! Хорошо бы, так же, без оглядки, взять, да и махнуть в Цюрих… Интересно, когда это кабаре открывается?

Крупская. Думаю, часов в шесть вечера, К — в.

Л. Рыбка моя, я спрашиваю, какого числа?

Крупская. 5 февраля 1916 года.

Lénine. Решено! Немедленно едем в Цюрих!

Крупская. В Цюрих, Н. Н.?!

Н. Л. Именно! И Инессу Арманд с собой возьмем.

Крупская. Зачем, Кар — ов?

Посторонний. Как зачем?! Ведь в Цюрихе две библиотеки.

Крупская. В Цюрихе одна библиотека.

Н. Б. В Цюрихе две библиотеки!

Крупская. Пускай хоть три. Тем лучше.

Г. Пр. В Цюрихе две библиотеки! В Цюрихе две библиотеки — Цюрихская кантональная библиотеки и библиотека социальной литературы в Цюрихе. А если вам неугодно слушать, если мои слова раздражают вас, то я могу не говорить. Я даже могу уйти в другую комнату…

Крупская. У нас две комнаты, Н — к?

Т. (крепко задумывается).  Что делать?.. Срочно пишем письмо М.М. Харитонову, он как раз там.

Крупская. В комнате?

П. В Цюрихе.

Крупская. М.М. — это кто, Ф. П.?

Н. Ленин (Вл. Ульянов). Какой Ф.П.? Харитонов не Ф.П., а М.М.

Крупская. Так я напишу: «Дорогой Михаил Михайлович!».

Iljin. Ну какой же Харитонов — Михаил Михайлович? Он натурально Моисей Маркович, Минога!

Крупская. Почему так официально, по-партийному, Николай?

К. Ф. Потому, что «Кабаре Вольтер» — архиважное партийное и интернациональное начинание. Только представь — под видом развлекательных мероприятий бороться с империализмом, войной и буржуазным искусством… Из всех искусств для нас важнейшим теперь является дада.

Крупская. А почему — «дада»? И какое же это — «искусство», Иван?

Р. С.. Ты помнишь статью Ленина «Leo Tolstoi als Spiegel der russischen Revolution»?

Крупская. Я все ваши статьи наизусть помню, товарищ Н. K.

Вл. Так, вот, что писало революционное зеркало в романе «Воскресение»:
— Послушайте, Дмитрий Иванович, ведь это совершенное безумие! Разве возможно в наше время уничтожение собственности земли? Я знаю, это ваш давнишний dada.

Крупская. N. L.! У Льва Николаевича точно написано «dada»?

М. Ш. Повторяю по буквам: d-a-d-a. Продолжаю:
Но позвольте мне сказать вам прямо… — И Игнатий Никифорович побледнел, и голос его задрожал: очевидно, этот вопрос близко трогал его. — Я бы советовал вам обдумать этот вопрос хорошенько, прежде чем приступить к практическому разрешению его».

Крупская. Да уж, с зеркалом не поспоришь. Dada, значит, дада.

Сотрудник «Пути Правды». Какая глыба, а? Какой матерый человечище? А искусство это, или антиискусство, — какая разница? Главное, чтобы на пользу мировой революции и для отмены помещичьей собственности на землю немедленно и без всякого выкупа.

Крупская. Так что, писать, сэр Вильям?

Вильям Фрей. «Мы приедем в Цюрих 4 февраля. 1) Сколько может дать чистого дохода (т. е. для меня) реферат? Minimum и maximum? Тема: «Два Интернационала»: растущее разделение и раскол с социал-шовинистами во всем мире. Возможно ли увеличить доход двумя рефератами и насколько? 2) Помогут ли местные товарищи устроиться нам вдвоем  дешево и сколько будет стоить 3) комната недалеко от «Кабаре Вольтер» (на двоих, хотя бы с одной кроватью) в неделю? самая деше­вая, в рабочей семье желательно? 4) обед в столовке, буде такая есть (здесь платим 65 сантимов в студенческой) 5) Morgenkafee и кофе вечером, ибо своим хозяйством в Цюрихе мы не можем, конечно, устроиться?».

Крупская. Что насчет кабаре добавить, Н. Н.?

N. Очень прошу Вас 1) разузнать (тактично: все сие конспиративно) подробнее про это: место, продолжительность, состав; 2) выяснить, нельзя ли и представите­лю нашей партии быть; постараться, чтобы можно было, и проникнуть самому; 3) специально постараться узнать, как можно скорее, кто именно будет, свя­заться с ними, повидать их и как можно скорее связать их с нами».

Крупская. Все это хорошо, но где нам взять деньги на дорогу и обустройство, товарищ М. M.? У нас скоро прекращаются все старые источники существования, и вопрос о заработке встает довольно остро. Обещали мне урок, но дело все как-то тянется, обещали переписку — тоже ни черта.

Федор Петрович. У меня есть фантастический план, Наденька. Надо издать «Педагогическую энциклопедию», которая заполнит очень важный пробел в русской педагогической литературе, будет очень полезной работой и даст заработок, что для нас архиважное. Спрос теперь в России, с увеличением числа и круга читателей, именно на энциклопедии и подобные издания, очень велик и сильно растет. Хорошо составленная «Педагогическая энциклопедия» будет настольной книгой учителя и выдержат ряд изданий. Ты же много-много лет занималась педагогикой, писала об ней, готовилась систематически и сможешь этот план осуществить. А Цюрих — исключительно удобный центр именно для такой работы. Педагогический музей там лучший в мире. Доходность такого предприятия несомненна. Лучше бы всего было, если бы удалось самим издать сие, заняв потребный капитал или найдя капиталиста, который бы вошел пайщиком в это предприятие.

Крупская. А Дада при чем? Как это связано с педагогикой, П. П.?

М. Б. А «Дада» и будет первой статьей в «Педагогической энциклопедии»! Ведь «Dada» по-французски — детская лошадка, и именно на ней начинается детство.

Крупская. Мечтатель ты, Володенька!

Почти примиренец. В Цюрих, в Цюрих, в Цюрих!

Пролог в Ту-154

14 февраля 1974 года. Борт самолета, заполненного вертухаями и сторожевыми собаками. На одном из кресел сидит Солженицын, одетый в свой парадный костюм зэка с номером Щ202.

Стюардесса. Сегодня 14 февраля 1974 года. Командир корабля пилот международного класса Константин Петрович Иванов и экипаж рады приветствовать вас на борту лайнера «Ту-154», выполняющего рейс по маршруту Москва-… ***. Полет будет проходить на высоте 11 тысяч метров. Время в пути ***. В полете вам будет предложены баланда и чифирь. Параша расположена в хвостовой части самолета. Шаг влево, шаг вправо, прыжок вверх, прыжок вниз, c парашютом или без, — приравниваются к побегу. Желаем Вам приятного полета, суки.

Солженицын. Куда меня везут?

Иван Иванович. Александр Исаевич, прилетим — увидите! (Бьет Солженицына.)

Солженицын. Летокрылом я не могу.

Двадцатый век… Еще бездомней
Еще страшнее жизни мгла
(Еще чернее и огромней
Тень Люциферова крыла).

Иван Иванович. Как учит коммунистическая партия, нечистая сила не отбрасывает тень, поскольку существование нечистой силы противоречит как историческому, так и диалектическому материализму. Нечистой силы нет, а значит и тени от нее нет (Бьет Солженицына.)

Солженицын. А Люцифер отбрасывает тень, гражданин начальник!

Иван Иванович. И Люцифера нет, значит и крыльев у него нет. Первый раз летишь, нечисть?

Солженицын. Первый. Я — не летун!

Иван Иванович. Ну и будет вам первое небесное приключение. Ничего изменить нельзя. Конфеток «взлетных» берите побольше, очень помогает в полете… А загнанных лошадей пристреливают, не правда ли? Но вы не бойтесь. У меня все лекарства есть. Таблеточки примите, давайте начнем с феназона. А то и укольчик рицина сделаем. (Бьет Солженицына.)

Солженицын. На каком основании?

Иван Иванович. Основание, вша антисоветская? Будет тебе и основание, и рецепт, и виза с указом. (Бьет Солженицына.)

Солженицын. Настанет время, замшылят в свободной России Подгорного и Георгадзе, и, даже Ленина. А вот СОЛЖЕНИЦЫНА будут помнить всегда.

Иван Иванович. Ты тоже запомнишь Ивана Ивановича! (Бьет Солженицына.)

Солженицын. Когда мы перемчимся?

Иван Иванович. Александр Исаевич, самолет прибывает по расписанию. (Бьет Солженицына.)

Солженицын. Как так? Вылет же изволочали на три часа.

Иван Иванович.

Солженицын. Меня ждет Бёлль, а не Балль!

Иван Иванович. Балль, Бёлль, какая разница? Один хрен — писатель. (Бьет Солженицына.)

Солженицын. Говорят, у современных самолетов есть специальная локаторная система распознавания встречаемых в воздухе объектов: свой-чужой.

Иван Иванович. Ах ты, цэрэушная подстилка, военные секреты выдать хочешь! (Бьет Солженицына.)

Солженицын (гордо). Я лишен гражданства СССР, а значит, свободный человек: сейчас пойду на парашу, никого не спрашивая.

Иван Иванович. Писсуар не описай, свободный человек! (Бьет Солженицына.)

Солженицын. Так у меня ж даже денег нет!

Иван Иванович. Возьмите 500 дойчемарок. (Бьет Солженицына.)

Солженицын. Кому я буду должен?

Иван Иванович. Никому.

Солженицын. А где мое литературное наслендие?

Иван Иванович. Вывозят вслед за нами на двух транспортных самолетах. (Бьет Солженицына.)

Стюардесса. По техническим причинам наш самолет совершит посадку не во Франкфурте-на-Майне, а в Цюрихе. Дата прилета 15 февраля 1916 года.

Солженицын. Ну вот, опоздалок вышел. Не успел-таки на открышку «Кабаре Вольтер». КГБ и Аэрофлот в своем сообычном репертуаре. Не могли вовремя выслать, совки!

Суаре 1

Шпигельгассе, 14

У двери квартиры сапожника Каммерера писатель Солженицын, в своем обычном, т.е. арестантском костюме.

Солженицын. Добрый день!

Сапожник. Добрый день!

Солженицын. Это Шпигельгассе, 14, или, пардон, я ошибся?

Сапожник. Да, Зеркальный переулок четырнадцать. Вы не тот, Адмирал, который ищет, где бы снять жилье?

Солженицын. Нет. Я записной писатель Солженицын, уроженец Кисловодска. Сейчас перевозом из Москвы. Приехал выполучить Нобелевскую премию.

Сапожник. Странно вы говорите, барин, не по-нашенски. А что Нобелевки касаемо, то вы ошиблись адресом. Нобелевские премии выдают по адресу Ленгштрассе, 31, психиатрическая больница «Бургхельцли». А я сапожник Каммерер, гражданин кантона Ури, но сейчас проживаю в Цюрихе.

Солженицын. Вы немец?

Сапожник. Да, пожалуй, немец… А вы из-за границы что ль?

Солженицын. Да, из России.

Сапожник. Фью! Эк ведь вас!..

Солженицын. Не проживает ли здесь господин Ленин?

Сапожник. Здесь живет моя семья, жена солдата с детьми, итальянец, австрийские актеры с рыжей кошкой и россияне — Ульяновы.

Солженицын. А где можно найти Ленина, не подскажите?

Сапожник. Не мое дело. Попробуйте узнать у моей фрау или у моих жильцов.

Солженицын. А как найти вашу фрау?

Сапожник. Если ее нет в кирхе и она не занимается с киндерами, то фрау на кюхе. Проходите, пожалуйста, майн хер.

Кухня сапожника Каммерера, воняющая гнилой колбасой, рыбой, бараниной. На кухне три женщины: фрау сапожника, жена солдата, супруга подпольщика. Они готовят на газовой плите. Входит Солженицын.

Солженицын. Какой запах, однако!

Супруга подпольщика, Крупская. Тут в доме колбасная и со двора нестерпимо несет гнилой колбасой. Окна можно отворять только ночью.

Солженицын. Вы не понимаете! Гнилой Запад — это штамп советской пропаганды. А у вас — запах свободного мира! Раскройте окна пошире!

Фрау сапожника. А мы еще и рыбу жарим.

Солженицын. Ну кто так жарит? Масла побольше добавьте, а солить вообще не надо — у меня бессолевая диэта.

Жена солдата (кивая на супругу подпольщика). А они еще и баранину готовят, хотя сегодня не положено мяса.

Фрау сапожника. Швейцария испытывает затруднение во ввозе мяса, и потому правительство обратилось к гражданам с призывом два раза в неделю не потреблять мяса. Но мясные лавки продолжают торговать в «постные» дни.

Супруга подпольщика. Доро­говизна дьявольская, жить стало чертовски трудно.

Солженицын. Как же проверяют, выполняют ли граж­дане призыв не есть мяса, — контролеры что ли какие по хатам ходят?

Фрау сапожника. Зачем же проверять? Раз опубликовано, что существуют затруднения, какой же рабочий человек станет есть мясо в «постные» дни, разве буржуй какой?.. К иностранцам это не относится.

Супруга подпольщика. Какой пролетарский сознательный подход.

Солженицын (Жене подпольщика). У меня есть кусочек хлеба — настоящий русский тюремный хлеб, не побрезгуйте. А я бы от баранинки не отказался. Нас, видите ли, во время перевоза целых 58 лет не кормили, если не считать карамелек «Взлетные».

Супруга подпольщика. Ну надо же!

Жена солдата. Вы русский?

Солженицын. От рыбки тоже не откажусь.

Жена солдата. Угощайтесь, чем Бог послал, пока муж на фронте кровь за Отечество проливает!

Фрау сапожника. Солдатам нужно об­ратить оружие против своих правительств!

Супруга подпольщика. У нас тут целый женский интернационал.

Солженицын. Шалашовки коммунистические меня не интересуют. Я, собственно, что позденем пришел — мне срочно нужно увидеть Ленина, хоть намельком. Не знаете, где он?

Жена солдата. Может спрятался? Спросите у наших детей, они как раз в соседней комнате играют.

Комната жены солдата. Комната полна детишек-крохоток — это дети солдата и сапожника. Девочка в костюме зайца, множество детей в масках и без масок. На деревянной лошадке с красными колесами сидит мальчик — сын сапожника, в руке он сжимает шило. Входит Солженицын.

Солженицын. Вечер в хату, крохотки!

Мальчик на лошадке. Ступай себе мимо!

Солженицын. О, у вас еще стоит рождественская елка, какое чудо! Не под ней ли загмоздился товарищ Ленин?

Девочка-зайка. Мужик, зачем он тебе?

Мальчик на лошадке. Он ребенок?

Солженицын. Да, пожалуй, — он дитя своего времени… Какая у тебя неповбдливая деревянная лошадка. Такой маленький, а уже ездун.

Мальчик на лошадке. Дядя, ты дурак? Это — не лошадка. Это — dada.

Солженицын. Почему dada? Какая dada? Зачем dada? Есть же замечательные русская имена Сивка-бурка или Конек-горбунок.

Мальчик на лошадке (играя шилом). Слышь, конь педальный! Тебе сказали dada, значит — dada!

Солженицын. Понял. Откуда у тебя dada?

Мальчик на лошадке. Мне его дядя Водя подарил.

Солженицын. Мальчик, ну как ты сидишь на dada? Прямее спину держи, как настоящий белый офицер… (Себе.) Дада-Дядя-Водя. Надо записать. Могут еще одну Нобелевку дать, в виде исключения. При здешней дороговизне — не помешает… Записать и срочно зашифровать. Детишки, у кого есть шифроблокнот?

Девочка-зайка. А вам зачем?

Солженицын. И правда, зачем? Я же теперь живу в свободной стране… (Девочке-зайке.) Ты кто?

Девочка-зайка. Конь в пальто.

Солженицын. Какая у тебя замечательная скрывня зайца!

Девочка-зайка. Мне эту маску дядя Водя подарил!

Солженицын. Хороший дядя Водя. А вот дядя Володя Ленин… Он знаешь, что он с зайками делал?

Девочка-зайка. Не знаю. Ой, расскажите, дяденька.

Солженицын. Я коротко расскажу. Однажды в Шушенском Ленин охотился на зайцев. Была осень, пора, предшествующая ледоставу. По реке шла шуга — ледяное крошево, готовое вот-вот превратиться в броню. На маленьком островке спасались застигнутые ледоставом зайцы (как тут не вспомнить русскому человеку про деда Мазая!). Владимир Ильич сумел добраться в лодке до островка и прикладом ружья набил столько зайцев, что лодка осела под тяжестью тушек. Надежда Константиновна, жена Ленина, рассказывает об охотничьем подвиге антипода некрасовского деда Мазая с завидным благодушием.

Мальчик на лошадке. Ты на кого батон, крошишь, чепушило нобелевское?

Девочка-зайка. А мне нравятся стихи Николая Александровича Некрасова, великого русского поэта.

Мальчик в костюме лисы. Не такого, конечно, великого, как наш Иоганн Вольфганг фон Гете.

Солженицын (девочке-зайке). Ты в теме поэта Некрасова?!

Девочка-зайка. Некрасова теперь весь Цюлих знает, его стихи в «Кабале Вольтел» дядя Водя читал. Он еще букву «л» плохо выговаливал.

Солженицын (себе). Вот я и почти нашел тебя, голубчик… (Детям.) А где же ваш папа?

Неожиданно в комнату врывается большой серый слон. Ребята и Солженицын визжат хором. Правда, они сразу разглядели чехол от рояля. Но кто под чехлом?

Передние ноги слона. Наша папка — немец, он есть золдат. Он всех растопчет.

Солженицын. Вот какой молодец! Вырастешь, будешь, как папка. А злой дядя Володя Ленин хочет войну прекратить. Он за немедленный мир без аннексий и контрибуций агитирует. А еще Ленин родился в 1870 году, — по китайскому календарю, в год металлической лошади.

Передние ноги слона. Вот свинья!

Задние ноги слона. А ты кто, по китайскому календарю, фраер?

Солженицын. Я еще не родился. Меня родят в 1918 году в год желтой лошади.

Задние ноги слона. Ты, дядя, совсем ку-ку? Борода, вон, по самые нобелЯ, а, дескать, еще не родился.

Передние ноги слона. Предаст же брат брата на смерть, и отец — сына; и восстанут дети на родителей, и умертвят их.

Солженицын. Вы несмышленыши швейцарские не знаете, что такое настоящий страшный СЛОН. Это ужасный советский Соловецкий Лагерь Особого Назначения.

Задние ноги слона. Поскорее бы вырасти и стать СЛОНом, или каким еще лагерем.

Слон похрюкивая проходит вокруг елки, помахивает хоботом и вразвалку шагает к двери.

Солженицын. А у меня для вас, маленькие человечки, настоящий рождественский подарок. (Достает из кармана кусок хлеба, отламывает примерно треть.) Разделите между собой по-братски — на целую неделю еды хватит. Но можете и не есть, а шахматные фигурки смастерить — какая же уютная жизнь будет!

Девочка-зайка. Вам точно в «Кабале Вольтел» надо — там тоже в шахматы отъявленные плидулки иглают.

Солженицын. Пока здесь еще Ленина поищу. Может он у вас в бараке, в смысле, в квартире, кто знает, где он?

Мальчик на лошадке. Сходи к синьору Дринь-Дринь, он итальянец.

Дверь в комнату синьора Дринь-дриня, итальянца. Слышится пение.

Солженицын. Дзинь-дзинь!

Синьор Дринь-Дринь. Дринь-Дринь!

Солженицын. Двойной дринк? Не откажусь.

Синьор Дринь-Дринь. Только Надежде Константиновне не говорите.

Солженицын. ­Не скажу, зуб даю.

Синьор Дринь-Дринь. Дринь-Дринь.

Солженицын. А у меня и еда есть, вы хлебушком закусывайте, синьор, не стесняйтесь.

­Синьор Дринь-Дринь. Дринь-Дринь.

Солженицын. Опять-таки, не откажусь.

Синьор Дринь-Дринь. А рожа лауреатская не треснет?

Солженицын. Я только спросить хотел: а где Ленин?

Синьор Дринь-Дринь. Пиво пьет в «Кабаре Вольтер». Или у актеров ошивается, зайдите к ним в комнату.

Театральный звонок. Комната австрийских актеров. По комнате разбросаны листы бумаги. Актеры режутся в карты.

Актер 2. Ты ловко раздаешь карты. Сразу видно, что с опытом — собираешь у себя королей и валетов.

Актер 1. Ты опять перепутал все листы в пьесе. Как теперь репетировать?

Актер 2. Читай подряд, все что под руку попадется. Никто и не заметит.

Актер 1. Это моя роль, это мои слова.

Актер 2. А грудь чья?

Актер 1. Ты спутал мне все карты.

Солженицын. Извините, что вмешиваюсь в вашу репетицию. Но ваша игра никуда не годится, вы играете с таким пафосом, как будто на сцене идет пьеса о Ленине и Крупской.

Актер 1. Рамсы попутал?

Солженицын. Я тоже хотел стать актером, поступал в театральную студию. Но сразу попал в ГУЛАГ.

Актер 2. Оригинальное название для театра.

Солженицын. А Ленин не участвует в вашем спектакле?

Актер 1. Не знаем. Наше дело маленькое — произнести роль как написано.

Солженицын. Так вы распознаток Ленина?

Актер 1 (пафосно). Я буду нем, как рыба.

Солженицын (2-му актеру). Но может быть знаете, где он?

Актер 2. Не бачу.

Солженицын. Не верю.

Актер 1. Зайдите в соседнюю комнату к Ульяновым, может они подскажут, где Ленин.

Ленинская комната.
Темное помещение с низеньким потолком, поднятая вверх рука касается потолка; комнатка — три метра в ширину, почти четыре — пять метров в длину, направо у двери железная печка с трубой, тянущейся по всей комнате. Около окна в деревянной обшивке стены комод. Широкая кровать, стол. Все завалено книгами, газетами, исписанными бумагами. За столом сидит Ленин. Входит запыхавшийся Солженицын.

Солженицын. Александр Исаевич Солженицын.

Н. К — ов. Владимир Ильич Ульянов. Вы, я вижу, устали?

Солженицын. Да, высоко подниматься — третий этаж.

В. Ф. Это второй этаж.

Солженицын. Нет, третий.

Russischer Kommunist. Впрочем, давайте-ка выпьем чаю и продолжим наш спор. (Кричит.) Наденька, пару чая.

Солженицын. Да уж, пободаемся.

В. И — ин. Так зачем же вы поднимались на второй этаж?

Солженицын. Безмёшкотно нужно найти Ленина, а он живет на третьем этаже. Всю квартиру обшмонал — нигде нет.

Наблюдатель. Зачем вам Ленин, да еще срочно?

Солженицын. Я пишу книгу «Ленин в Цюрихе».

Входит Крупская с подносом.

К. П. Вот как! И как же вы ее пишите?

Солженицын. Собираюсь ходить по ленинским местам, заходить в библиотеки, где Ильич занимается, в трактирчики, где тот сиживает, прохаживаться по Шпигельгассе, изучать вероятные маршруты подпольщика… Портреты Ленина повесил, чтоб обозримее видеть сразу все при работе, схватывать нужные черты…

Крупская. Wl. U., Это шпик.

Linitsch Un communiste Russe. Наденька, погоди. У нас гость из… (Солженицыну.) Позвольте полюбопытствовать, вы откуда прибыли?

Солженицын. Из СССР.

W. Как вы сказали? Откуда?!

Солженицын. Да-да. Из Союза Советских Социалистических республик.

Крупская. Откуда?!

Солженицын. Из Советской России.

К. С — ий. В России была революция?!

Солженицын. Целых две. Так сказать, «Красное колесо» прокатилось.

В. И. Доедет ли это колесо до Казани?

Солженицын. Вы о чем?

Якоб Рихтер д-р прав. Простите, что-то классикой навеяло… Как же поздно мы здесь, на Западе, получаем сведения от матушки-Руси. Давно выехали из России? Трудно было перебираться через фронт?

Солженицын. Доктор! Вылетели 14 февраля 1974 года из Москвы. Никакого фронта нет.

Крупская (Ленину). Это сумасшедший. (Солженицыну.) В Цюрихе есть отличная клиника «Бургхельцли».

Солженицын. Да-да. Мне уже совмётывали.

V. L.  Погоди, Наденька, записывать Алекандра Исаевича в сумасшедшие… Я понял! Представь себе, что в России построен социализм. Наука и техника достигли невиданных высот. Советские ученые изобрели машину времени и переправили этого человека из Москвы 1974 к нам в Цюрих 1916.

Солженицын. Да-да — надо выключиться из современности, одно спасение, иначе ни я и никто уже этого повествования не напишет… И, да, вам обязательно надо обустроить свою комнату: передвинуть шкаф, переставить стол. И шконку.

Старик и К°. Переставить кровать? Интересная мысль. Как считаешь, Наденька?

Крупская. Он, точно, провокатор.

Солженицын. Господа, таки вы не знаете, где же сейчас может быть Ленин? (Заглядывает в шкаф, под стол, под кровать.)

Крупская (хитро). Ленин сейчас, скорее всего, в библиотеке. Он так мне сказал.

Солженицын. В какой библиотеке? Вот вы притулились здесь в вонючем углу, а Ленин, в это время, из ресторанов и кабаре не вылезает, деньги Германского Генштаба прожигает.

Иван Иванович. Тогда, попробуйте сходить в кабаре «Вольтер».

Кабаре Вольтер

Кабаре «Вольтер». Смесь «бога и борделя». Суета перед представлением. Полный зал. По стенам развешаны картины ван Риса, Арпа, Пикассо, Эггелинга и др. Появляется депутация восточного типа из четырех человечков с папками и картинами под мышкой.

Янко. Разрешите представиться, Марсель Янко, Архангел!

Балль. Очень приятно! Хуго Балль, дезертир. А вы, действительно, Архангел?

Янко. Эта моя картина так называется. А вы, действительно, дезертир?

Тцара. Разрешите представиться, Тристан Тцара!

Балль. Очень приятно! Хуго Балль.

Янко. Разрешите представиться, Георг Янко!

Балль. Очень приятно! Хуго Балль.

Балль. С живописью все отлично!

Хеннингс. Только полотен Шишкина с коровами не хватает.

Янко. Господин Шишкин не смог прийти. Он просил передать: «Цюрих проклятый… От моих рисунков здесь просто рот раззевают, да немного того и от моих этюдов. Говорят, что мало бывало здесь художников таких. Конечно, ты не верь этому, это фразы и фразы. А я все-таки очень боюсь показаться в Питере, так мало успел и мало сделал. За коров и овец я принялся прилежно, по вечерам я нарисовал уже более 15 штук…».

Балль. Все, вроде, готово. Благословясь, начнем наше суаре.

Крупская (читает по тому энциклопедии). Практически с самого начала проявилось такое свойство представлений, как комбинированные номера: декламация стихов и прозы сочеталась с музыкой и танцами… в «Кабаре Вольтер» строились совсем по-другому: в центре оказывалась импровизация, спонтанное (иногда с элементами предварительных заготовок) выступление, точнее, сотворение «целостного произведения искусства», которое складывалось из слов, музыки, танца, графического оформления зала, декораций, костюмов и т.д. и существовало только то короткое время, когда оно воплощалось не на одной только сцене, а в замкнутом пространстве кабаре.

Балль. Танцовщицы, пошевеливайтесь! Музыканты на сцену!

Крупская. Мелодию Марка Минкова «Деревянные лошадки» исполнит оркестр русских народных инструментов под управлением Петрова. Солисты: Кубышкин и Ленивцын. Музыканты: Иванов, Ивановский, Ильины, И-чин-ли, Карпов, Константинов, Осипов, Пирючев, Силин, Тулин, Тяпкин-Ляпкин, Чхеидзе.

Выходит оркестр с балалайками, баяном и прочими русским народными инструментами, а также африканскими барабанами. Петров и некоторые музыканты в африканских масках. Звучит немного грустная мелодия «Деревянные лошадки».

Балль. Наш спектакль, представление, концерт, дивертисмент, действо, акцию, перформанс и еще черт-те что, а короче — сюрное суаре, доверено вести нам: Надежде Константиновне Крупской, члену РСДРП(б) с 1898 года.

Крупская. И Хуго Баллю, основавшему кабаре «Вольтер» в 1916 году, который и огласит нам свой манифест-дадафест.

Балль.

Колбасник. Вот вы собрались тут, занимаетесь не пойми чем, а сами жрете мою колбасу.

Пивовар. И пьете мое пиво. Нам такого «искусства» не надо! Солженицын об искусстве

Балль. Продолжаем наше суаре. В программе: стихи и музыка, песни и танцы народов мира, театральные постановки, лекции с мордобоем и прочая дадаистская дребедень.

На сцену выскакивает Солженицын. Он во фраке нобелевского лауреата с иконкой на груди, но в зэковских сапогах. Голос из зала: это что за клоун?

Крупская. Этот номер вне программы.

Солженицын.

Солженицын возвращается за столик, за котором сидит Иван Иванович.

Иван Иванович. Александр Исаевич, дорогой, как же я ошибался в вас, не разглядел ваш ум и не понял вашу душу. Вы, безусловно настоящий враг дадаизма. Прошу вас простить меня за то маленькое недоразумение, случившееся между нами 14 февраля. И теперь, благодаря вам, я знаю, что Балль — не Бёлль.

Солженицын. Полноте. Я всегда чувствовал, что в вас, Иван Иванович, есть какой-то скрепый стержень.

Крупская. А где же господин Балль, где наш преподобный Хуго?

Выносят Балля.
Ноги его стоят в круглой и тесной колонне из блестящего голубого картона. Выше — огромная, вырезанную из картона накидка-воротник, изнутри оклеенную алым, а снаружи золотым. На шее этот воротник скреплен так, чтобы он мог двигаться подобно крыльям, когда Балль поднимает или опускает локти. И к этому—цилиндрический, высокий шаманский колпак в бело-синюю полоску.

Голос из зала: Вот как одеваются порядочные люди, а не эти, с позволения сказать, солженицыны.

Тцара.

Балль (читает с пюпитра).

Крупская. И какой же дадаист не любит быстрой езды? Птица-троица, как сказал товарищ Ганс Арп.

Балль. И, как восклицал Виктор Гюго:

Крупская. Музыка Клода Дебюсси, стихи Поля Верлена в переводе Алексанлра Ревича, «Деревянные кони» из цикла «Брюссель».

Балль. По кругу! Быстрей, под раскат барабанный!

Солженицын. Вы Ленина тут не видели?

Иван Иванович. Нет.

Солженицын. Под столиком смотрели?

Иван Иванович. Конечно, я же профессионал… Любой разведчик обратил бы внимание на замечательное сходство Ленина с Сократом. Надо сказать, впрочем, что еще больше, чем на Сократа, похож Ленин на Верлена. В то время карьеровский портрет Верлена в гравюре вышел только что, и тогда же был выставлен известный бюст Верлена, купленный потом в Женевский музей.

Солженицын. Вот эти большевики, даже поэта нормального выбрать не могли.

Иван Иванович. В смысле?

Солженицын. Верлен — ВЕРный ЛЕНинец. Тьфу на них.

Крупская. Ах, Верлен!

Хюльзенбек.

Адмирал. На Верден!

Солженицын. Война до победного конца!

Иван Иванович. Господин Солженицын! Александр Исаевич, Вы — истинный патриот России, националист в цивилизованном смысле этого слова.

Балль. Испытываю жгучее желание бить в барррррррабан. Непрерывно барррррррабанить. Это желание барррррррабанить не идет из головы. Наймите меня барррррррабанщиком. Я буду замечательно баррррррабанить. Так, что полопаются барррррррабанные перрррррепонки. Буду барррррррабанить так, что уррррррррраганный огонь по сравнению с моей барррррррабанной дррррробью покажется вялой перестрелкой.

Хюльзенбек. Надо усилить ритм, ввести негритянский ритм. Больше всего мне хотелось бы убарабанить литературу, сравняв ее с землей.

Крупская. Эрих Мюзам «Р-р-революционер», перевод Самуила Маршака.

Балль. Под музыку Сен-Санса «Танец смерти» в сопровождении хора революционеров. Хормейстер — Petroff. Р-р—революционер

Солженицын. Танец смерти в сопровождении хора революционеров, — очень символично. Надо записать.

Иван Иванович. Огласите весь список р-р-революционеров, пожалуйста.

Балль. А куда делась товарищ Крупская, где наша бесподобная Надежда? (Выносят Крупскую в виде обелиска, одетую, как Балль.) Гимн Лабады облакам. С этим родом звуковых стихотворений мы вообще отказваемся от языка журналов, испорченных журналистами. Мы уходим в сокровенную алхимию слова, так мы отрекаемся от слова и сохраняли для поэзии ее последний священный уголок.

Крупская (читает с пюпитра).

Голоса: что за чушь, даешь Державина и пр.

Солженицын. А мне, пожалуй, нравится. Облака плывут, облака, / Не спеша плывут как в кино.

Иван Иванович. А я цыпленка ем табака, / Я коньячку принял полкило.

Мирянин. КВВК?

Солженицын. Не откажусь.

Крупская. С лимончиком.

Тцара. Кабаре Вольтер — Вольтер Кабаре.

Балль. Кабаре — это самозащита, кабаре — это мини-отпор. Кабаре плодоносит в дурные времена, которым, однако же, не разрешают стать совсем уж дурными.

Читатель (Солженицыну). Предлагаю тост! За наше случайное знакомство!

Балль. Реферат-дадарат. Партийная организация и партийная литература.

Н. Л — ъ. 

В. спускается со сцены, садится за столик, за котором находятся дадаисты, Солженицын и др.

Солженицын. Какой примитивный язык.

Иван Иванович. Какая убогость мысли.

Тцара. Господин В. Ф., разрешите предоставиться, Тцара.

Н — ков. Царь?! А знаете ли, батенька, что скоро никаких царей не будет? Прогоним всех царей к чертовой матери!

Тцара. Я не совсем Царь, я Тцара.

К. Т — н (пристально смотрит на Тцара). Вот оно что. Надеюсь, не тот, который дадаист?

Тцара. О нет, это мой младший брат, Тристан.

Б. Г. Ужасная история! Такое горе для семьи! А вы, простите, откуда?

Тцара. Из Румынии.

Н. Л — н. Румын?

Тцара. Не совсем.

Д. Да, впрочем, какая разница. Вот я был в свое время болгарином Иорданом Йордановым.

Янко. Дада — интернационален. Все люди — братья.

Иван Иванович. А вы знаете, что Ленин куплен немцами?

Тцара. Вас водят за нос.

Иван Иванович. Мне поручено следить за Лениным с 1914 года, когда он был еще в Дрездене. Помню, как он долго стоял в Дрезденской галерее перед Сикстинской мадонной.

Солженицын. Нынче никто, никто уж Мадонной не восхищается и не теряет на это времени, кроме закоренелых стариков Это доказано.

Крупская. В Дрездене есть еще Мадонна господина Мейера.

Балль. Дрезден был тогда вообще очень оживленным. Я в ту же поездку посмотрел там коллективную выставку: Пикассо и первые картины футуристов. Там были: «Погребение анархиста Галли» Карра; «Революция» Руссоло; «Танец Пан Пан в Монико» Северини и «Власть улицы» Боччони.

Солженицын. Однажды приснилось мне, что я подхожу к маленькому фонтану и понимаю: если приблизить губы к его струе и шептать — то по струе передастся как по телефону, и кто-то другой в далеком фонтане все услышит.

Иван Иванович. Большевиков надо мочить в сортире.

Тцара. Есть Ленин — есть Дада, нет Ленина — нет Дада.

Балль. Неотразимая госпожа Медведева — Ленин. Да-да!

Солженицын. Ловите Ленина!

Иван Иванович (по рации). Сейчас выслать пять мотоциклетов с пулеметами, Ленина ловить.

Тцара. Следует кричать: «Дада!» А то он уйдет. А ну, давайте вместе! Разом!

Солженицын. Дада!

Г. Пр. Чего орете? Ночь на дворе. Ленин, наверное, пошел в библиотеку.

Суаре 2

Центральная кантональная библиотека Цюриха

Пустынная и мрачная ночная Шпигельгассе.
По улице идет Ленин, навстречу ему — Солженицын с мешком.

Солженицын. Папаша, огоньку не найдется?

Ст. А-а-а.

Солженицын. Ты что, глухонемой, что ли?

С…. Да, я швед, Oulianoff моя фамилия.

Солженицын. Понятно. Тут перепутка вышла, я не то хотел спросить. Как пройти в библиотеку?

К-в. Имени Ленина?

Солженицын. В Центральную кантональную библиотеку Цюриха, болван.

Джон Φрей. В 3 часа ночи?! Идиот.

Солженицын. Дада прекрасен, как ночь, баюкающая в своих объятиях новый день.

NN (отодвигаясь от Солженицына). Я не по этой части, майн хер.

Солженицын. Тут дело государственной важности.

Ф. Государство «отмирает», а точнее, «засыпает».

Солженицын. Вот-вот, а мне надо предуспеть, пока оно еще не умерло.

Ильич. А что, собственно, случилось, товарищ?

Солженицын. Мне надо Ленина прищупать.

В. Ильин. Так вам надо в «Кабаре Вольтер».

Солженицын. Я только что оттуда. Нету там Ленина… Упустил…

Ленин. Ленина, уважаемый, надо научится видеть в каждом встречном. Что собираетесь делать?

Солженицын. Бежать в библиотеку.

В. Ил. Какое совпадение, я тоже только что из «Кабаре Вольтер» и тоже иду в библиотеку. Побежим вместе, покажу, дорогу.

Солженицын. Вы литератор?

В. Фр. Можно и так сказать. Позвольте представиться, И.

Солженицын. Хороший псевдоним для литератора. Легко запомнить. Простите, что сразу не рекомендовался — Солженицын Александр Исаевич.

Б. К. Подпольщик?

Солженицын. Почему подпольщик?

N. Lenins. В три часа ночи ищите библиотеку, во-первых. Вам нужен Ленин, это, во-вторых. И, наконец, в-третьих, одеты в телогрейку и сапоги.

Солженицын. А ведь верно, пожалуй, что и подпольщик. В изгнании.

Б. Б. А вот и библиотека.

У библиотечной кафедры огромная очередь. Авторы, от древних греков до наших дней, отталкивают друг друга, скандалят, лупят друг друга книгами.

Солженицын. Что дают?

Н. К — въ. Кто крайний?

Солженицын. Пропустите жертву политических репрессий без очереди.

Александр Пушкин. Не положено.

Солженицын. Я лауреат Нобелевской премии.

Лев Толстой. Кто лауреат?

Солженицын. Я лауреат!

Федор Достоевский. Может у вас и значок лауреатский есть?­

Солженицын. Может и есть.

Джеймс Джойс. Лауреаты по ночам дома спят, а не по библиотекам шляются.

Разговоры в очереди.

Иисус Христос. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого.

Дионисий Ареопагит. Д.А. — Д.А.

Пол Маккартни. Об-ла-ди об-ла-да. Об-ла-ди бла-да.

Владимир Маяковский. По-прежнему при всем при этом имеется последний крик. Сейчас эти обязанности несет всеотрицающее и всеутверждающее «да-да».

Хуго Балль. Это я придумал «Дада», когда ел суп.

Триста Тцара. Найн, срынь, это я изобрел «Дада», танцуя в женском платье.

Рихард Хюльзенбек. Пришибю, это я наугад нашел слово «Дада» в словаре.

Дариюс Мило. Меня в детстве звали Дада. Я первый сплюнул эти четыре буквы.

Йоханнес Баадер. Ленин придумал «Дада». И точка!

Гаучо Маркс. Неважно, что это и кто это начал, я против!

Доминик Ногес. Ленин писал стихи вместо Тцара.

Правдист. Да! Да!

Вольтер. Да, да, без дьявола под кожей нельзя быть ни поэтом, ни актером.

Шарль Бодлер. Вольтер, или Антипоэт, король ротозеев, принц верхоглядов, антихудожник, проповедник для привратников, папаша Жигонь редакторов «Века».

Лев Троцкий. Нормальная голова образованного филистера есть сорный ящик, куда история попутно сбрасывает шелуху и скорлупу своих разновременных достижений: тут и апокалипсис, и Вольтер, и Дарвин, и псалтырь, и сравнительная филология, и дважды два, и стеариновая свечка… В будущем театр может быть выйдет из четырех стен, растворится в массовой жизни…

Вольтер. Разрушьте здание обмана! Раздавите гадину!

Пол Маккартни. Хоп, хоп! Хей, хоп!

Антонен Арто. Театр спасти труднее, чем что бы то ни было в этом мире.

К. Т — н. Все театры советую положить в гроб.

Филиппо Маринетти. Поджигайте же полки библиотек! Отводите каналы, чтобы затопить погреба музеев.

Грейл Маркус. В самом маловероятном месте, в самое неподходящее время произойти может все, что угодно.

Том Стоппард. Stop Art!

Петер Вайс. Почтенные зрители, теперь вы видите сами, что значит толпа: просто хам на хаме.

Анри Бретон. Зана­вес! Занавес!

Подходит очередь Ленина и Солженицына.

Т — ин. У вас есть путеводитель по Цюриху?

Библиотекарь. Нет, у нас есть только путеводитель по Дада и свежая карта Дадалэнда.

ъ. Так. Мне три двойных путеводителя с добавлением, одну крупномасштабную карту, № 108 газеты «Berner Tagwacht» за 1916 год и ножницы поострее.

Библиотекарь. Ножницы, как всегда, для груминга? Выбрали, что вырезать будете?

Б. Да. Статью собаки Радека «Ein ausgespiel des Lied».

Библиотекарь. О, месье знает толк в спетых песнях.

Солженицын (Ленину). Не задерживайте, гражданин. (Библиотекарю.) У вас есть творения Солженицына?

Библиотекарь. Не держим-с.

Солженицын. Ничего страшного, я все свои нетленки ношу с собой в мешке для перечитки.

Библиотекарь. О, у месье очень большой мешок. Но, сожалею, приносить и читать свои книги у нас в библиотеке запрещается.

Солженицын. А Ленин у вас есть?

Библиотекарь. Конечно-с. Вы здесь будете или с собой?

Солженицын. С собой. В «Кабаре Вольтер» возьму.

Кабаре Вольтер

Балль. Открываем наше театральное суаре.

Крупская. Для разогрева: «Игра в лошадки» Петра Ильича Чайковского.

Выходит симфонический оркестр, при его отсутствии — струнный квартет или, на худой конец, один пианист. Звучит музыка Чайковского.

Балль. Но чтобы играть в лошадки, надобно сперва родиться.

Крупская. Как Дада родился в кабаре.

Балль. Так и Иисус появился на свет в вертепе.

Крупская. О чем и свидетельствует очевидец данного чуда — волхвоподобный Балль, а также Ханс Арп, Эмми Хеннингс, Марсель Янко, Мариетт ди Монако и Тристан Тцара.

Балль. Вертепное действо. На брюитистском языке с частичным переводом на русский язык Юлианы Каминской.

Крупская. Рождество-Голгофа-Пасха. И опять по кругу — Рождество.

Балль. Рождественская песенка.

Крупская. Когда появился дадаизм? До Рождества Христова или после?

Балль. Дада был всегда, Дада все тот же во веки веков… Представляем пьесу начинающего, но уже настоящего русского дадаиста, желающего писать инкогнито.

Крупская. Брат моего брата. «Нечистые трагики и прокаженные драматурги. Ужасно-страшно-возмутительно-отчаянная трррагедия».

Балль. Действий много, картин еще больше. Смысла для современного зрителя нет совсем.

Крупская. Действующие лица:

Балль. Какой напор, какой вулкан творческих и сексуальных страстей… По заказу нашего гостя Саши из солнечного Экибастуза — песня «Вулкан страстей». Музыка Леонида Зацепина, слова Александра Дербенева. На сцене — наши две вишенки на торте — Эмми Хеннингс и Надежда Крупская!

Эмми Хеннингс, Надежда Крупская (караоке).

Крупская. Хуго, помоги мне!

Балль. Если вы попали в огнедущущую лаву, вам поможет патентованное средство — антипирин.

Крупская. Первое небесное приключение господина Антипирина. Сочинение господина Тцара, начинающего дадаиста из Румынии, переведенное Сергеем Шаргородским.

Публика возмущена.

Иван Иванович. Всех дадаистов — на фонари!

Солженицын. Какая дичь!

Тцара. Федя, дичь!

Появляется Федя — старый русский официант, высокий статный мужчина, наверно бывший офицер, надевший для смеха публики дурацкий колпак, и пытается ее смешить, едва ли не кукарекая… Что потом началось, не опишешь в словах…

Балль. Как сказал Маркс: «Революции — локомотивы истории».

Крупская. А дада — мотор революции. Песня дадаиста. Для дадаистов. Автор — дадаист Т. Тцара. Перевел дадаист Ал. Парин. Исполняет хор дадаистов. Хормейстер — заслуженный дадаист Ив. Петров. Солист-дадаист I. Petroff.

Балль. Дадаист и Petroff?

Крупская. [aɪ. ˈpɛtrɔf]

Балль. Итак, Песня дадаиста.

Солженицын. Господа, не знаете, где же, наконец, найти Ленина?

Ленин. Мой вам стариковский совет: не ищите Ленина — Ленин сам найдет вас и придет к вам. А, впрочем, сходите в Народный дом, там должна состоятся его пресс-конференция.

Суаре 3

Народный дом в Цюрихе, прямая линия

На сцене за длинным столом Ленин, Тцара, Солженицын, перед каждым микрофон, посредине стола графин, возможно с водой. Также на сцене трибуна для докладчиков.

Балль. В эфире традиционная прямая линия и пресс-конференция с главными персонажами XX века, а может и всей истории человечества: -е-, Тристаном Тцара и Александром Солженицыным.

Крупская. Здесь собрались художники, студенты, революционеры, туристы, международные авантюристы, психиатры, люди полусвета, скульпторы и вежливые шпионы в поисках информации.

Балль. Ведь настоящие Дада — это прохвосты, жулики, мошенники, кокотки. Они живут жизнью Дада.

Крупская. На нашу линию уже поступило более двух миллионов вопросов и они продолжают поступать.

Балль. Два миллиона вопросов каждому участнику, Надежда. Лавина вопросов.

Крупская. Просто водопад тем, Хуго.

Балль. Участников прямой линии просят осветить волнующие всех и каждого проблемы онтологии, гносеологии, аксиологии, пневматологии, эсхатологии, скотологии и патафизики.

Крупская. Вы получите ответы на все вопросы прошлого, настоящего и будущего.

Балль. Если серьезно, наши основные темы: дада, революция, война.

Крупская. Ну что ж, мы начинаем.

Балль. Цюрих. Кабаре. Ленин.

Ф. Л — ко. Добрый день!

Крупская. С нами Тристан Тцара.

Тцара. !ההעלא.

Балль. А этот участник в представлении не нуждается.

Солженицын. Щ-202. Статье 58, пункт 10, часть 2, пункт 11. Мир вашему Народному дому!

Вопрос. Сергей Шершун, корреспондент газеты «Правда», Норвегия. Сразу прошу извинить меня за запах. Меня, как и газету, которую я представляю, доставили сюда конспиративно, в бочке с сельдью. Мой вопрос: как Дада появился на свет?

Тцара. Каждый делает свое дело. Долой милосердие. У человечества есть надежда, что оно выйдет из испытания обновленным. Ни сентиментализма, ни наивности. Так родился Дада в 1916 году в цюрихском «Кабаре Вольтер» га самой мрачной улице Цюриха из потребности независимости и недоверия к обыденщине.

Ф. Ф. По словам Маркса «революции — повивальные бабки истории». Появление Дада == это революция и в искусстве, и в жизни. Дадаизм — это большевизм в искусстве.

Солженицын. Я искал пристанища в Норвегии. Там отзвон изрядный и славнецкая селедка, но ихний язык пугает.

Балль. Подержите микрофон перед журналистом в смирительной рубашке. (Дежурный санитар подходит к одному из журналистов.) Да не перед этим, а перед тем, который с пеной у рта.

Вопрос. Ганс Рихтер, научный обозреватель журнала «Ярбух фюр даданалитик унд дадапаталогик», Лейпциг. На какой теоретической основе строится дадаизм?

Тцара. Мы не признаем никаких теорий. Но есть три неизменных составляющих дада: протест, абсурд и ирония. Да, мы сумасшедшие, мы орем настойчиво Дада, Дада, Дада!

К. О. Тремя источниками дадаизма являются: 1) классическая английская буржуазная политическая экономия; 2) немецкая классическая философия; 3) утопический социализм.

Солженицын. В фундаменте дадаизма лежат: Православие, Самодержавие, Народность.

Один из журналистов начинает стрелять.

Балль. Ох уж эти журналисты… Сколько сегодня оружия у них изъято?

Крупская. Пять пистолетов, три винтовки, семь гранат и один пулемет.

Возмущенные голоса журналистов: Швейцария — тюрьма народов и пр.

Балль. Ну ладно, пистолеты. Но зачем на прямой линии пулемет?

Крупская. Передайте микрофон господину с револьвером.

Вопрос. Фрид Харди Ворм, «Дас Борделль», Берлин. Надо ли отстреливать дадаистов?

Тцара. Риторический вопрос. Немедленно и поголовно. Я буду в первых рядах, кто расстреливает и кого расстреливают.

Фрид Харди Ворм. Спасибо (пускает пулю в лоб).

Вопрос. Роман Якобсон, газета «Безбожник». Вы сказали, что Дада — не теория. Быть может, Дада — религия?

Тцара. Дада — не религия, Дада — хвост священной коровы.

Вопрос. Елена Троянская, председатель артели «Хвост и грива», Москва. Таким образом, Дада — не деревянная лошадка, как все считают?

К — пов. Что такое Дада, не знают даже дадаисты. Знает только Верховный дада, но он никому не скажет.

Елена Троянская. Могу предположить, что это было сделано из лучших побуждений, но так как мне до сих пор не ясны смысл и цели вашего движения, более в ваших мероприятиях участвовать не буду. 

Вопрос. Фердинанд Хардекопф, «Ди Актион», Берлин. Является ли дадаизм как символ и жест противоположностью большевизма? Противопоставляет ли он разрушению и доведенной до совершенства расчетливости абсолютно донкихотскую, не признающую какую бы то ни было целесообразность, непостижимую сторону мира?

Статистик, Тцара, Солженицын. Будем наблюдать.

Вопрос. Самуэль Розеншток, «За Царя и Родину», Одесса. Что привлекает вас в Дада, как русского патриота.

Солженицын. Дадаизм — направление по своему характеру исконно русское. Дада, безусловно, в русском генетическом коде, Дада у нас в крови.

Тцара. У дада русский нос.

Вопрос. Сергей Петров, пенсионер, станция Лопасня. От кого и чего вы скрываетесь, что стремитесь избежать?

Солженицын. От чертова колеса времени и от вездесущего КГБ скрыться можно, а от Дада не убежишь.

В. Симулировать серенькую скромность или безумство. А в душе пребывать в высоком напряжении. Достигнуть необъяснимой, неприступной сферы.

Вопрос. Мария Литвиненко, Франс Пресс. А от войны можно убежать?

Тцара. Дада — крепенький ребеночек войны, покушавший кашки сомнения, собственной мамашки. Дадаизм — сумбурная смесь всех чувств, охватившая европейца со времени войны. Инкубатор, высидевший в траншеях яичко всех стран. Набивший волдыри скуки и безделья. К делу, к делу!

Литвиненко. «Caca doute propre maman». Я правильно поняла и записала?

Тцара. Уи, мадам. Верно и по форме, и по содержанию.

Постоянный читатель «Правды». Революционный класс в реакционной войне не может не желать поражения своему правительству. Это — аксиома. И оспаривают ее только сознательные сторонники или беспомощные прислужники социал-шовинистов.

Солженицын. Война до победного конца Дада!

Вопрос. Анастасия Гачева, «Вселенское дело», Харбин. Дадаисты призывают к «делу». Как они сбираются делать революцию?

Тцара. Люди не хотят понять, что революция не может быть «сде­лана» — разве что путем «ускоренной подготовки». Переворот в Германии ожидаемо случился из неустроенности, истощенности. Такое нельзя сделать, такое делается само. Можно только постараться быть справедливым по отношению к фактам и к присущему эпохе стилю. А потом уже громыхать вещами, если у них выйдет громыхать. И на этом фундаменте строить новое.

М. Как найти баланса между социализмом и ис­кусством? Где тот путь, который связывает мечту с действительностью, мечту самую нездешнюю с самой обыденной действительностью?

Вопрос. Пьер Альбер-Бирот, «Сик», Париж. Все знают, что лимит на революции исчерпан, а вы все талдычите: «революция, революция…».

Петербуржец. А в чем собственно вопрос? Товарищ Крупская! Раздайте конфискованное оружие дадаистам.

Балль. Очень острый вопрос хлопца в вышиванке.

Вопрос. Сергей Шаргородский, Ассошиэйтед Пресс, Киев. Все мы знаем, что Украину создал Ленин. Однако у меня вопрос не к Б. Ж., а к Александру Исаевичу. Как вы оцениваете события в Украине?

Солженицын. Украинский вопрос — из опаснейших вопросов нашего будущего, он может нанести нам кровавый удар при самом освобождении, и к нему плохо подготовлены умы с обеих сторон… Во всяком случае, знаю и твердо объявлю когда-то: возникни, не дай Бог, русско-украинская война — сам не пойду на нее и сыновей своих не пущу ⁴.

Вопрос. Иван Маца, «Голос», Санкт-Петербург. А кто придумал Россию?

Н. K. Перефразируя нелюбимого мной русского писателя: Россия — игра дада, но не ума.

Смех в зале.

Балль. Выгнать всех мерзавцев, которые смеются!

Крупская. Вы гниете, и пожар уже начался.

Крики: Пожар! Пожар!

Вопрос. Григорий Баммель. «Дер Шпигель», Гамбург. Как вы оцениваете нынешнего правителя России?

Тцара. Антикоммунист на все сто!

Скептик. Определенно не дадаист.

Солженицын. Взять бы этого правителя, да за такое руководство года на три в Соловки!

Тцара. Александр!

Т. X. Отправить его в Соловки прямо сейчас невозможно по той причине, что он родится на полстолетия позже.

Солженицын. А жаль!

Вопрос. Рюрик Рок, Творческое бюро Ничевоков, Ростов-на-Дону. Кто такой мистер Путин мы уже поняли, а кто вы, мистер Тцара?

Тцара.

Посмотрите на меня!
Я идиот, я шут, я враль.
Посмотрите на меня хорошенько!
Я безобразен, мое лицо не выразительно, я мал ростом.
Я таков как все!

Вопрос. Абрам Эфрос. «Русский современник», Москва. Что бы вы пожелали Президенту России в 2024 году?

Солженицын. Как и я, оказаться в 1916 году в «Кабаре Вольтер».

Тцара. Стать большевиком.

Большевик. Стать дадаистом. Впрочем, это касается не только Президента России, но и остальных мировых политиков.

Солженицын. Добавлю: каждый русский правитель — дадаист.

Балль. Позволю заметить, и каждый русский писатель.

Тцара. Главное в нашем деле— этот самый — дадаизм.

Вопрос. Мария Ивановна Клюшникова, птичница, деревня Калитино. Я живу без мужа, а как вы, господин Солженицын работали над темой «Ленин в Цюрихе»?

Солженицын. Набодадся я с Лениным, хотя пока и не встречался с ним. Исходил весь Цюрих по ленинским маршрутам, побывал в комнате фюрера русской революции на Шпигельгассе, беседовал с его соседями. Заходил в каждую пивную, в каждое кафе, в каждый ресторан, где бывал Ильич. Ни одного суаре не пропустил в «Кабаре Вольтер», а вчера вот даже сходил в библиотеку, где работал Ленин. И понял, демонический образ Ленина, задуманный мной в Москве, мало похож на образ реального, человечного Ленина.

Вопрос. Наталья Чистякова, методист, Московская область. Какова дальнейшая судьба вашей книге о Ленине?

Солженицын. Работа, можно сказать, полностью обделана, рукопись сожжена. Вечером, в «Кабаре Вольтер», прочитаю по памяти выбранные места из этой книги для моих новых друзей — дадаистов. Точнее даже не выбранные места, а рассказ о том, как писалась эта книга.

Вопрос. Аркадий Тарантулов, «Будильник», Петербург-Москва. А как вы поступите с Нобелевской премией?

Солженицын. По совету друзей собираюсь передать ее партии большевиков. Если там, конечно, согласятся принять этот небольшой дар.

Вопрос. Ксения Мазнева, Первый канал. Я правильно поняла: Солженицын превращается, превращается Солженицын… в большевика?

Солженицын. Это покажет время. Ведь коммунистом, как и дадаистом, стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество. А у меня кроме лагерных баек ничего за душой нет.

Тцара. Есть Солженицын — есть ГУЛАГ, нет Солженицына — нет ГУЛАГа.

Вопрос. Юлиана Каминская, журнал «Театрон». Вы в лагерной самодеятельности служили?

Солженицын. Служил.

Вопрос. Виктория Иванова, РИА Новости. Как поступит иностранный агент Солженицын с деньгами понятно. А куда Ленин дел 300 миллионов золотых немецких марок, которые, как хорошо известно, он получил от Германского Генштаба?

Не-депутат. Позвольте ответить мне. Доподлинно известно, что все эти деньги Ленин прокутил в «Кабаре Вольтер», я сам видел его счета.

Вопрос. Бибер Фрессер, радио «Свобода». Господин Солженицын! Совсем скоро, через 57 лет, здесь, в Цюрихе, вам предстоит большая пресс-конференция, посвященная будущему России — сборнику «Из-под глыб». Говорят, что в одной из статей этого сборника вы предлагаете «жить не по лжи» — отказаться от коммунистической лжи.

Солженицын. Мадам, это ложь! Скажу сразу, я принял непростое решение и не буду участвовать в сей пресс-конференции 16 ноября 1974 года. Если, кто и будет ее проводить, то это мой двойник, говорящий моим голосом. Иными словами, это очередная провокация ЦРУ, вы мне не верите?⁵

Вопрос. Густав Экштейн, Нойе Цюрих Цайтунг. Возвращаясь к вопросу о революции. Что вы думаете о перспективах революции в России?

Ленин. Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции.

Густав Экштейн. А что о революции в Швейцарии?

Солженицын. Позвольте ответить мне. В Швейцарии необходимо будет экспроприировать… максимум… всего не больше 30 тысяч буржуа. Ну, и конечно, сразу захватить все банки. И Швейцария — станет пролетарской.

Тцара. В затхлой Швейцарии торжествует бацилла мелкобуржуазного тупоумия. А буржуазный мир — стоит, не взорванный.

Голоса из зала: выслать этих большевиков, дадаистов и солженицыных из Швейцарии! Швейцария для швейцарцев!

Вопрос. Андрей Амальрик, АПН. Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?

Крупская. И схожий вопрос.

Вопрос. Жорж Рибмон-Дессень, «Сумасшедший петух», Сен-Жанне. Умер ли Дада?

Тцара. Инвестируйте свои деньги в Дада! Дада — единственный сберегательный банк, который платит проценты в будущем!

Вопрос. Бенедикт Рамад, цюрихская редакция радио «Sputnik». Николай Петрович! Как вы собираетесь возвращаться в Россию, охваченную революцией? Говорят, у вас есть несколько планов, один другого неосуществимее.

Русский коммунист. Да, хороших планов у нас громадье. Можно проехать в Россию на аэроплане. Можно проехать через Швецию по паспортам глухонемых. Можно, наконец, добиться обмена на немецких военнопленных. Но самое реалистичное и надежное — воспользоваться машиной времени, которая доставила нам писателя Солженицына.

Бенедикт Рамад. Спасибо, товарищ Базиль. И вторая часть вопроса. Что бы вы могли сказать нашим дорогим товарищам радиослушателям перед отправлением в это увлекательное путешествие?

Балль. Закругляйтесь, господа! Караул устал.

Бенедикт Рамад. Значит, вы еще никогда…

Крупская. Цигель, цигель, ай-люлю.

Солженицын. Нам было задано множество вопросов. Позвольте и мне спросить господ журналистов: вы Ленина не видели? Где он может быть?

Крупская. Лимит вопросов исчерпан.

Балль. А Дада — неисчерпаем. До встречи в «Кабаре Вольтер».

Крики: требуем продолжения прямой линии и пр. Начинается разгром пресс-центра. Кругом перевернутые столы, выкорчеванные кресла, разбитое оборудование, куски человеческих тел, лужи крови.

Кабаре Вольтер

Крупская. Начинаем наше прощальное суаре.

Балль. Поехал на палочке.

Крупская. Куда это ты поехал? А кто суаре вести будет?

Балль. Это не я. Это дядя Модя — Модест Петрович Мусоргский, «Поехал на палочке». Исполняет Эмми Хеннингс за роялем Petrof.

Крупская. Опять Petroff?! Ну сколько можно, достал уже!

Балль. Это рояль Petrof, а за роялем — Хуго Балль, собственной персоной.

Хуго Балль садиться за рояль, выходит Эмми Хеннингс. Звучит песня из цикла «Детская» Модеста Мусоргского.

Балль. Прошу тишины.

Крупская. С прискорбием извещаем, что 12 (25) июля 1916 года на 82 году жизни в деревне Юкки скончалась мать Ленина — Мария Александровна Ульянова.

Балль. Я не нахожу слов… Но язык не единственное средство выражения. Самые глубокие переживания он не способен передать… Кто прочувствовал божественные страдания или изведал их как мученик, тот преобразится, тот не может умереть. А если и умрет, тогда вялые воды времени не смогут его поглотить. Он вернется… Мои искренние соболезнования Владимиру Ильичу и вам, Надежда Константиновна.

Крупская. Спасибо, Хуго. Но надо торопиться. Шоу маст гоу он. У пианино — хвост, а ножницы — орудие дадаиста.

Балль. Рецепт для составления дадаистической поэмы антифилософа АА и Тристана Тзара.

Балль. Как говорится, Цюрих — город контрастов. Со своим докладом-дададом выступит товарищ Н.

Крики: Браво! Бис!

Солженицын. Как удивительно логично, четко и ясно изложено. Не то, что в советских учебниках марксизма-ленинизма. Да еще на прекрасном русском языке. Вот бы мне также мой «Архипелаг ГУЛАГ» порезать на кусочки, да в мешке перемешать. Еще бы одну Нобелевскую дали.

Иван Иванович. Где ж вы возьмете, Александр Исаевич, такой огромный мешок? Тут экскаватор нужен, а не мешок. И не ножницы, а промышленный резак.

Тцара. А зачем резать? Он такой бред пишет, что сразу видно, — дадаист.

Балль. Мы с Наденькой не только ведущие.

Крупская. Мы еще и симультанные исполнители.

Балль. Поль Верлен. Из цикла «Мудрость».

Крупская. А о чем может говорить мудрость, как не о деревянных лошадках?

На сцену выносят Солженицын.

Солженицын. Меня долго уговаривали и наконец уговорили рассказать о моей книге «Ленин в Цюрихе». Делюсь с вами своими драгоценными воспоминаниями.

Солженицын вручают лавровый венок. Он благодарит, спускается со сцены, садится за столик. К столику подходит невысокий господин, садится без приглашения.

Солженицын. Вы к кому?

Ленин. К тебе.

Солженицын. Ну?

Ленин. Не узнаешь?

Солженицын. Не узнаю.

Ленин. Может, выпьем?

Солженицын. Выпьем.

Ленин. Я тебя тоже не сразу узнал.

Солженицын. Угу.

Иван Иванович. Простите, с кем имею честь?

Ленин. Ленин Владимр Ильич

Иван Иванович. Вылитый Верлен, вылитый!

Солженицын. Сколько же я вас искал, Дядя! Вы здорово законспировались, Владимир Ильич! Совсем запутали матерого зэка своими разными именами! Сколько их у вас?

Ленин. 159, Александр Исаевич. А как вы, своими тайниками КГБ за нос водили! Умора, батенька!

Иван Иванович. А водить КГБ за нос — задача не простая! Скажем, в одном из документов, который на время передавался Александром Исаевичем кому-то из своих связей, сотрудники КГБ смогли вместить обычный лист печатной бумаги. Ставилась обычная точка, отпечатанная на машинке, потом она ювелирно срезалась, туда внедрялся радиоактивный элемент, после чего «точка» заклеивалась. Лист становился маяком движения.

Ленин. То есть это была радиоактивная метка?

Иван Иванович. Да, чтобы найти подход к тайнику Солженицына. И далее эта проблема была решена, а дальше — дело техники. У тебя в кармане счетчик, смотришь, куда уходит эта метка, кому она уходит и ее дальнейшее движение. На человека она не оказывает негативного воздействия.

Солженицын (смеется). Все во имя человека, все для блага человека!

Ленин. Как я и предполагал — наука и техника достигла при социализме небывалых высот — радиация, космонавтика, машина времени… (Ивану Ивановичу.) Но самое забавное, что Александр Исаевич искренне верит, что находится в «Кабаре Вольтер». Мы с Феликсом Эдмундовичем животы от смеха надорвали.

Солженицын (растеряно). А где же я?

Иван Иванович. Придете в себя, Александр Исаевич, узнаете… Может, в клинике «Бургхельцли». Но, вероятнее всего, в КПБСТИН — Казанской психиатрической больнице специализированного типа с интенсивным наблюдением… Ладно, ладно! Шучу!

Солженицын. Грешно смеяться над больными людьми.

Крупская. Танцтерапия!

Балль. Танцуют-дадацуют все!

На сцене появляется человек, похожий на Карла Маркса. 
С ним братья Маркс: Гаммо, Граучо (Сверх-я), Зеппо, Харпо (Оно), Чико (Я).

Крупская. В семнадцатом году отшумит свое Дада в Цюрихе, а Мировая война продолжит громыхать и только Ленин может ее остановить.

Балль. Или скоро конец света?

Крупская. Сие великое духоискусство — poeme bruitiste представляется в свой первый и послдегтй раз Рихардом Хюльзэнбэкком.

Крупская. ДАДА.

Хюльзэнбэкк. Конец света.

Балль. Вот и прошло детство XX века — его первые 16 лет. Вот и отскакал свое, славный скакун-дада, в Цюрихе, чтобы опять цокать своими копытами, но уже в Берлине и Париже.

Крупская. Закончился 1916 год — год Дада в Швейцарии. Наступил 1917 год — год Великой Октябрьской социалистической революции в России. Скоро застучат по ее городам и весям копыта коней всадников революции.

Балль. A нам пора прощаться с «Кабаре Вольтер».

Крупская. С дадаистами и большевиками, писателем Солженицыным.

Балль. Важное сообщение. Товарищ Ленин и другие большевики получили разрешение выехать в Россию. Они отправляются в пломбированном вагоне из Цюриха в Петроград!

Финал в пломбированном вагоне

По Шпигельгассе от дома № 14 к «Кабаре Вольтер» идут большевики и дадаисты, поют Интернационал. Шествие приближается к Центральному вокзалу. На всех парах уже стоит, весь в золотых пломбах, железнодорожный состав.
Дадаисты прощаются с большевиками.

Тцара. Прощайте, товарищ Ленин!

Ленин. До свидания, товарищ Тцара! До скорых встреч, товарищи дадаисты!

27 марта (9 апреля) 1917 года, 15 часов 10 минут. Купе пломбированного вагона¹³. В купе Ленин. Входит Солженицын, одетый, как и Ленин, в скромный классический костюм-тройку.

Солженицын. Куда идет сей дымоход? Ох, простите, этот паровоз.

Ленин. На Петроград, на Петроград, на Петроград! Мы домой едем, господин Солженицын.

Солженицын. Не господин, а товарищ, Владимир Ильич!

Ленин. Ну что, Александр Исаевич, значит, с нами? Значит, наш?

Солженицын. Да, товарищ Ленин!

Ленин. Вернетесь в Россию, напишите хороший, пролетарский роман или пьесу. Много хороших книг.

Солженицын. Не напишу. Я вообще книг писать не буду.

Ленин. А чем же будете заниматься?

Солженицын. После победы нашей революции пойду учится, окончу университет, в войну уйду на германский фронт… Если вернусь — буду преподавать в школе физику и математику.

Ленин. Хорошие учителя нам нужны. Чрезвычайно нужны! Да-да!

ЗАНАВЕС

Приложение 1

Остальные персонажи
(в порядке появления)

Крупская Надежда Константиновна, супруга В.И. Ленина.
Иван Иванович¹⁴, сотрудник КГБ, позже — Охранного отделения.
Стюардесса.
Каммерер, сапожник.
Фрау сапожника.
Жена солдата.
Мальчик на лошадке, сын сапожника.
Девочка-зайка
Мальчик в костюме лисы.
Передние ноги слона.
Задние ноги слона.
Синьор Дринь-Дринь.
Актер 2.
Актер 1.
Колбасник.
Пивовар.
Библиотекарь.
Русские и зарубежные писатели в большом количестве.
Животные, разные.
Журналисты и участники прямой линии, 28 штук.
Множество персонажей из пьес разных авторов.

Приложение 2

Деревянные лошадки: игра и искусство
Концепция скачущей выставки

Деревянные лошадки окружали наших предков на протяжении столетий, некоторые из нас застали этих лошадок еще в своем советском детстве. Конь был важнейшим орудием крестьянского труда, верным помощником в бою, конь был и первой игрушкой ребенка. Образ деревянной лошади прочно вошел в мифы, литературу, живопись, театр, кинематограф. Деревянные лошадки стали предметом быта, и музейными экспонатами, и объектом научного исследования.

Обширен мир деревянных лошадок: от простейших и примитивных игрушек, до огромных и сложных конструкций.

Литературные образы деревянной лошади простираются от древнегреческих мифов до классической русской литературы, поэтов-символистов, дадаистов, вплоть до отечественных писателей-деревенщиков.

Для воспитания подрастающего поколения, расширения его кругозора представляется полезным воссоздать выставочными средствами мир труда, борьбы, игры и творчества, воплощенных в деревянных лошадках.

Экспозиция включает следующие разделы:

реальные деревянные лошадки из частных, государственных и муниципальных музейных собраний;
деревянная лошадка в живописи и фотографии;
образ деревянной лошадки в литературе;
образ деревянной лошадки в искусстве;
не только деревянные лошадки (глина, литье и др.).

Предполагается, что выставка будет перемещаться от площадки к площадке, а состав и масштаб экспозиции, кроме постоянного ядра, будет меняться в зависимости от места проведения.

Акустическое сопровождение выставки включает классические произведения, популярные эстрадные песни и др.

Визуальный ряд состоит из видео-рассказов, диафильмов, фрагментов мультфильмов, спектаклей и концертов, др.

На выставке предполагается проведение мастер-классов: «Лошадки на палочке — мастерим и скачем» и «Рисуем и фотографируем деревянных лошадок».

Экспозиция включает выставку-продажу игрушек и изданий, связанных с деревянными лошадками.

Примечания

1. Автор текста песни имел в виду Цюрих: «В Цюрихе каменном…».
2. Аллюзия к стихотворению Рихарда Хюльзенбека «Конец света», см. Суаре 3
3. Подразумевается КГБ, угрожавшее Солженицыну после его открытого письма IV Всесоюзному съезду советских писателей 16 мая 1967 гола. Дальнейшие намеки, иносказания и пр. в этом стихотворении предоставляется распознать самому читателю и зрителю.
4. Очевидная русофобская фальшивка ЦРУ. См. Солженицын А.И. Угодило зернышко между двух жерновов // Новый мир. — 1998. — №11. — С. 129.
5. Материалы этой, так называемой, пресс-конференции, можно найти в книге: Солженицын А. И. Публицистика: в 3 т. Т.2. Ярославль: Верхняя Волга, 1996. С. 130-166.
6. Эти главы, как и вся книга Солженицына «Ленин в Цюрихе», не дошли до нас, так как были сожжены автором. Имеющиеся издания являются очередной грубой фальшивкой ЦРУ.
7. Прикрепил кнопками.
8. Непереводимая игра слов
9. Мы показали этот фрагмент д-ру Карлу Юнгу из клиники Бургхольцли. По этическим соображением мы не можем привести здесь мнение д-ра Юнга, оставляя читателю самому дофантазировать, кому «отдавался» автор и что такое «главный­, главный стержень».
10. Очередная несообразность автора — в 1916 году не было коротковолновых вещательных станций.
11. «Белый лебедь» не ресторан в Цюрихе, а колония особого режима в Соликамске для пожизненно осужденных.
12. «Воля» явная ошибка переводчика Алишера Киямова. Следует читать: «Водя».. Следует читать: «Водя».
13. Грубая ошибка автора. Ленин с Солженицыным оказались в одном купе пломбированного вагона позже, а именно на пограничной германской станции Готтмадинген.
14. Не путать с одной из ипостасей Ленина.